В женской консультации больницы им. А. и О. Тропиных сегодня поздравляли с 65-летним юбилеем Наталью СТРИКАЛЕНКО, врача акушера-гинеколога, которая в этом году отмечает также 40-летие своей деятельности в больнице.
Заведующая женской консультацией Анастасия Рябоконь от имени коллектива, а также администрации больницы выразила слова благодарности и уважения коллеге, отметив её человеческие качества и профессиональную авторитетность.
Но кроме признания в профессии, постоянства и доверия пациентов, этот доктор обладает чем-то большим: врач, которого любят. Сегодня так бывает всё реже. Мало в ком можно увидеть такую непринуждённость – простоту, которая на самом деле есть не что иное, как неравнодушие и открытость, деликатное соприкосновение с чужой жизнью и «несовременная» чуткость – иногда на гране какого-то материнского понимания.
Добрый врач, красивая женщина, «утренний» человек, глаза у неё – «утренние», личность, отожествляющая больницу…
Мы беседуем с Натальей Ефимовной между многочисленными поздравлениями и плотным приёмом пациентов,– буквально в блицевом темпе она поделилась своим ощущением профессии, больницы, коллег, прошлого, надежд и сиюминутности.
– Как Вы относитесь к своему сегодняшнему юбилею?
– Неоднозначно. С одной стороны – это очень приятно, с другой – в такие моменты острее чувствуешь, как быстро уходит время…
– Вы помните свои самые первые дни работы в больнице? Расскажите немного об этом. Кто был тогда рядом с Вами, какой была атмосфера «Тропинки», и какой были Вы?
– Мне запомнилось, что в день моего поступления в больницу шёл сильный дождь, и первый человек, который меня встретил – начальник отдела кадров Виталий Фёдорович Борзенко, тогда сказал: «Тому, кто придёт в дождь, обязательно повезёт». И, знаете, эта фраза, несмотря на свою лёгкость, оказалась в каком-то смысле вещей. Моя работа и судьба в больнице – сложились. Я начала работать в гинекологическом отделении, которым в тот период заведовала Людмила Максимовна Яковлева, одновременно будучи завслужбой, потом – в родильном, где мне довелось работать под началом Гарри Ивановича Зубриса. Это было время учёбы у старших коллег и огромной жажды к работе. Многое было впервые, захватывающе. Огромную школу нам передали акушерки, которые имели большой опыт и уникальные умения – Мальвина Бородавкина, Валентина Тищенко… Молодые врачи тогда старались попасть в одну смену с ними, чтобы впитывать, узнавать, перенимать. Незабываема первая операция кесарева сечения, когда Гарри Иванович мне дал оперировать: какую гордость и радость я тогда ощутила… Не забуду, как красиво оперировала Людмила Максимовна… А вот атмосфера была такой же, как и сегодня: доброжелательная, дружелюбная, – практически ничего не изменилось. У нас во все годы был очень хороший коллектив. И я думаю, что прежде всего из-за этого мне трудно свою работу назвать просто «работой», правильнее сказать – жизнь, жизнь в «Тропинке»…
– Вам нравится эта «жизнь»?
– Нравится. Вы знаете, я недавно, к своему ужасу или к счастью, поняла, что ничего не умею делать, кроме как лечить людей. Не представляю себя в другой среде. Что-то в этом есть… – неизбежное.
– Изменилось ли как-то Ваше отношение за эти годы к своей профессии?
– Думаю, нет. Я всё так же люблю своих пациентов, люблю им помогать, люблю с ними общаться.
– А как Вы ощущаете уровень уважения к врачу? Это что-то незыблемое?
– Нет, скорее, зависящее. Мы сегодня работаем в других условиях, живём в других условиях – изменились приоритеты и ценности в обществе в сторону потребления. Это меняет людей внутренне. Поэтому какой-то появился сдвиг, и в отношении уважения к нашей профессии тоже.
– А на основе чего Вы достигали самоуважения?
– Я думаю, самоуважения нет без самосовершенствования. Я учусь на конференциях, я люблю узнавать новое, воплощать новое в работе, ставить очередные цели и добиваться их.
– Вы вообще волевой человек? Вас трудно сломить?
– Возможно, не стоит этого говорить, но иногда я бываю очень слабой… Это касается ситуаций, когда я иду навстречу больным, понимая, что это уже больше, чем подразумевают мои профессиональные обязанности. Но – не могу по-другому.
– Вам трудно сдержать себя от какого-то личного сострадания?
– Трудно.
– А дружбы со своими пациентами нужно избегать?
– Не знаю. Но я не избегаю приятельских отношений со своими пациентками, если они складываются. Хотя с какими-то своими просьбами стараюсь никогда не обращаться к больным, считаю это неэтичным.
– В профессиональной жизни Вам приходилось бороться?
– Нет. Я не честолюбивый, не карьерный человек, и, наверное, поэтому не приходилось.
– А была ли Ваша жизнь врача наполнена стимулами? Насколько это важно?
– Вы знаете, мы не ради этого работали… Главный стимул, пусть я покажусь банальной, но это благодарность больных, это успешность лечения, это рождённые дети, счастливая семья… Правда.
– Что для Вас понятие компетентности в профессии? И можно ли чем-то её заменить?
– Это или есть, или нет. Всё остальное – словоблудие.
– Что на сегодняшний день Вас больше всего огорчает в работе?
– Обилие платных услуг в медицине, оплата которых практически полностью ложится на плечи больного. Врач работает в условиях большой зависимости от финансовой возможности пациента позволить себе диагностику и лечение. Это очень мешает, прежде всего, в достижении результатов лечения. Сегодня при гораздо более широких диагностических возможностях, выборе методик, лекарственных средств, стало гораздо сложнее оказать эффективную помощь больным. Это грустный парадокс, который говорит только о том, что наша медицина нуждается в серьёзных преобразованиях, направленных, на мой взгляд, прежде всего на защищённость людей через систему медицинского страхования. Обратившись в медучреждение, человек должен чувствовать, что он нужен.
– Современному врачу больше нужна снисходительность или нейтральность?
– Нейтральность очень нуждается в мере. Понимаете, боясь пропустить через себя чужую боль, очень легко потерять искренность. Конечно, профессиональная дистанция должна сохраняться. Но я всё-таки думаю, врач должен быть снисходительным. Каждый из нас, особенно в болезни, очень хочет тёплого к себе отношения.
– Может ли когда-нибудь случиться так, что сострадание, сопереживание уйдёт из медицины на второй план, уступив рациональности и технологиям?
– Может. Наблюдая за молодыми специалистами, я замечаю, что они зачастую предприимчивей, практичнее и жёстче… Да и в целом наше общество стало жёстче, разрозненней. И поэтому – да, так случиться может.
– Наталья Ефимовна, Вы можете назвать те главные «внутренние правила», которыми Вы руководствуетесь?
– Я не умею врать больным. Патологически не умею. Это что-то природное во мне. В других тоже не переношу отговорок, пустых слов, вранья. Честность – наверное, это главный принцип.
– Как Вы сегодня чувствуете время?
– Будущее – тревожит, прошлое – держит, а настоящее всегда ускользает… Конечно, с годами ощущаешь, что нужно бы немного поторопиться жить. Нет того спокойствия и чувства чего-то большого впереди…
– А желания есть?
– Желания есть, но они стали другими. Более глобальными, что ли. Я хочу, чтобы был мир… чтобы мои близкие были счастливы… чтобы жизнь в нашей стране стала достойнее… Для себя – очень хочу попутешествовать ещё, почувствовать разные места и разных людей. Я так много-где ещё не была…
